Кира Измайлова - Чудовища из Норвуда [litres]

И вот, заглянув в эти глаза – мне хватило мгновения, – я без колебаний всадила кинжал в сердце феи по самую рукоять и провернула, насколько хватило сил.

– Ты ошиблась, – сказала я, не без труда выдернув его и глядя, как фея падает мне под ноги. – Беллатриса Норвуд здесь!

Но проклятая тварь все не подыхала – она корчилась на земле, иссыхая на глазах… Когда же фея открыла рот – на пергаментную сморщившуюся кожу выплеснулась черная кровь, – я живо перерезала ей горло, чтобы она не успела выговорить какое-нибудь проклятие. Жаль, у меня не было силы Годрика Норвуда, не то я бы отсекла ей голову!

– Не будет никаких условий, – проговорила я, – я просто не отдам то, что тебе не принадлежит!

А она все извивалась, заливая нелюдской кровью землю – должно быть, тут еще долго ничего не сможет расти! «А я ведь обещала напоить этой кровью старые деревья», – не к месту подумала я, а вслух прошипела:

– Да когда ж ты сдохнешь, мразь?!

Грегори оставался безучастен, словно и не замечал происходящего. Неужто фея успела его околдовать?

И тут Чернушка с воплем кинулась под защиту деревьев, а я не сразу поняла почему, но тут…

Высоко вверху ударил гром, хотя время гроз давно миновало, – это распахнулись небесные врата, и чудовищная кавалькада короля Зимы ринулась в наш мир из предначалья…

Запрокинув голову, я увидела, как тучи разлетаются клочьями и превращаются в гривы кошмарных коней, мчащихся по небу, как звезды делаются горящими глазами призрачных псов, и слышала, как посвист ветра становится их пронзительным воем… Где ступали они – земля промерзала, трава покрывалась инеем, и, право, смертному не стоило смотреть на праздничный королевский выезд! Мне, впрочем, деваться было некуда. Не на фею же любоваться!

И вдруг меня осенило…

– Король Зима! – выкрикнула я, протянув руки к небу. – Король Зима, прими жертву от Норвуда и даруй нам свою милость!

Кажется, меня услышали: королевский конь – чудовище, выдыхающее клубы морозного пара, – привстал на дыбы, словно хозяин осадил его на полном скаку, и грянул копытами о небесную твердь так, что искры градом посыпались в ночной лес. Зимний король повернулся к жалкой букашке, окликнувшей его с земли, и мир вокруг заледенел.

Не помню, видела ли я его лицо, кажется, нет, оно словно было скрыто вуалью. На зубцах короны сверкали холодные звезды, а за спиной вился плащ, сотканный из самой тьмы…

– Прими… жертву от Норвуда… – повторила я едва слышно, потому что в горле замерзло дыхание.

Король помедлил мгновение, потом кивнул – только звезды мигнули, – и поднял руку. Кавалькада понеслась дальше – стелились по ветру сивые гривы, грохотали копыта, азартно выли псы, заметала следы поземка, – и скоро пропала из виду.

Я наконец смогла дышать и оглянулась.

Феи не было. Не осталось и следа, только несколько пятен на побитой морозом траве и опавших листьях…

– Туда тебе и дорога, – выговорила я и взглянула на кинжал, который так и не выпустила из руки. Лезвие его было покрыто инеем, серебряным в свете луны. Я бережно убрала его в ножны – сдавалось мне, этот иней просто так не растает.

– Триша? – едва слышно произнес Грегори, и я, опомнившись, кинулась к нему. – Триша, не молчи… Это ты?

– Кому еще здесь оказаться, сударь, в такую-то ночь? – Я обнимала его изо всех сил, а он хватался за мои руки. – Конечно, я. А феи больше нет. Совсем нет, я убила ее и подарила Зимнему королю – он только что промчался здесь, вы разве не слыхали?

– Кажется, я слышал гром, но… – Он встряхнул головой и посмотрел мне в глаза. – Как ты это сделала? Фею нельзя убить!

– Можно, – ответила я. – Я солгала вам, сударь. Кинжал Годрика был у меня. Я хотела сама пустить его в дело… Так и вышло!

– Скажи лучше, «мужчинам ничего нельзя доверить», – негромко рассмеялся он, но вдруг осекся. – Да только ты зря рисковала. Розы больше нет, и… Я хоть увидел тебя на прощанье и успею сказать, как обещал…

– Вы успеете встать и пойти со мной, – перебила я и вскочила. – Давайте руку!

– Куда ты меня тащишь? – Грегори споткнулся на ходу, и стало видно, что идет он как-то странно, подволакивая ноги.

– Узнаете. Держитесь за меня! – Я закинула его руку себе на плечи, и, хоть был он очень тяжел, так дело пошло на лад. – Ну же, Грегори Норвуд, переставляйте ноги хоть как-нибудь, волоком я вас не дотащу!

– Дом в другой стороне, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

– Кто вам сказал, что мы идем домой?

Мы как раз проходили – ковыляли, вернее, – мимо старых деревьев, и я сказала им:

– Простите, все вышло слишком быстро…

– Ничего, – отозвался дуб, – мы уж знаем… Весь Норвуд знает, поди не заметь такого звездопада!

– Потом соберешь землю, на которую пролилась кровь, и принесешь нам, все пожива, – деловито сказала одна из яблонь. – А теперь не мешкай!

Я и так торопилась что было сил, спотыкаясь в темноте – уже и лунный свет не спасал, его заслоняли сосны и ели! К счастью, откуда-то выскочила Чернушка, побежала впереди, громко мяукая, – с ее помощью я хоть мимо дорожки не промахивалась. Идти становилось все труднее, Грегори всей тяжестью повис у меня на плечах, и колени мои уже подгибались… Правда, у меня и мысли не возникло о том, чтобы сдаться, опуститься наземь рядом с умирающим избранником и замерзнуть с ним вдвоем, чтобы по весне на этом месте расцвел шиповник… Как бы не так!

– Я еще намерена пожить, – прошипела я, нащупав колючие ветки, расступившиеся от моего прикосновения. – И вам не дам умереть, Грегори Норвуд, даже не мечтайте! Глядите лучше…

– Что? Что это?.. – Он помотал головой, словно стряхивая сонную одурь.

– Не видите?

Уж не знаю, как шиповник умудрился так раздвинуть ветви, только лунный луч упал точно на розы. Две из них еще только набрали бутоны, а третья – расцвела, как шиповник и обещал, до первого снега…

– Это отпрыски вашей розы, – сказала я, видя, что он не верит своим глазам. – Я принесла их сюда, а шиповник выходил их. Ничего не кончено, Грегори Норвуд! Для вас я разведу хоть целый сад этих роз, только не вздумайте… Грегори?

Он медленно оседал наземь, не замечая даже, что хватается за колючий ствол в тщетной попытке устоять на ногах. Взгляд его был прикован не к розам – ко мне.

– Прости, Триша, – шепнул он и улыбнулся. – Слишком поздно…

– Ну нет… – Я кинулась рядом с ним на колени, обняла и услышала, как все медленнее бьется сильное сердце. – Ну как же так?! Фея мертва, а розы цветут, так почему…

– Заклятие не снято, – шепнула душа шиповника. – Грегори Норвуд не вымолил прощения, остался чудовищем и должен умереть.